Мы здороваемся с Жано Ананидзе у кромки поля в Томске. До матча час, страшный мороз, травмированный полузащитник «Спартака» – в длинном пуховике типа «венгер», надвинутой на уши шапочке, но при этом в летних кроссовках. Вчера он получил травму, поэтому сегодня не играет. «Иди вон на ту сторону, там у них клубный офис, тебе включат телевизор», – говорят футболисту стоящие рядом начальник команды и пресс-атташе.

 

Но Жано просто берет лишнее одеяло и проводит игру рядом с запасными. Забавно, но того же, как рассказывают два разных человека в команде, хотел и травмированный Квинси Промес. В Томск его не взяли, хотя он тоже мечтал просто посидеть с парнями под клетчатым пледом в роли ненажатого курка.

 

Томск – это не курорт. Он в футбольном смысле, скорее, такой Иркутск, которым Леонид Слуцкий когда-то пугал свою основу. Перед Томском может быть понятно поведение футболиста, получающего четвертую желтую карточку в турнире. А желание сразу двух игроков быть в Томске на скамейке запасных – непонятно.

 

По крайней мере, если не допустить, что эти игроки почему-то начинают предпочитать общество здоровых и готовых выходить на поле товарищей любому другому обществу. Это верный признак того, что коллектив сложился, и, значит, способен на все что угодно.

 

 

***

 

«Мы банда», говорят про себя люди, далекие от криминального мира, но близкие друг к другу по духу и роду совместных занятий. Им интересно вместе. Я даже пойду дальше и предположу, что «банда» в команде – и есть главное чемпионское условие. Оно выделяет лидера из общего строя команд, в каждой из которых примерно одинаково понимают, как вести физическую и тактическую подготовку к играм, и единственный в футболе секрет, который по-прежнему отпускается без рецепта, но остается страшным дефицитом – секрет атмосферы в раздевалке.

 

Кажется, впервые этим коллективным здоровьем на нас дохнуло в Каспийске. Странное слово «грацио», которое послышалось болельщикам в брутальном диалоге Дмитрия Комбарова и Массимо Карреры, не просто прижилось в спартаковской мемографии, но даже было поднято на знамя баннера в дерби.

 

Трогательно, что поверхностное знакомство с итальянским языком заставило услышать в этом слове благодарность («grazie»). Слышат то, что хотят услышать. Но Комбаров и не думал быть сентиментальным. Он просто продемонстрировал своему тренеру знакомство с ненормативным итальянским обозначением того органа, который, по ассоциативной цепочке понятий, у нас модно связывать с наличием у команды или отдельного спортсмена настоящих мужских качеств: стойкости, смелости, упорства.

 

То есть разговор вертелся вокруг «cazzo», а смысл разговора был как раз такой, который угадали болельщики, хотя слово они перевели и неверно. Футболисты «Спартака» приняли своего нового итальянского тренера и он уже дал им то, за что игроки могут быть благодарны ему, а болельщики – им всем.

 

Кем же стал Каррера для «Спартака»? Мне кажется, самый близкий пример – Гус Хиддинк и сборная десятилетней давности. Там уже был костяк из футболистов, которых любому тренеру было бы трудно удивить и тем более подавить. Но Гус их обаял. Он нащупал правильную грань и установил в команде отношения братства без панибратства.

 

Но Хиддинк мог быть готов к осознанной стратегии поведения в коллективе сборной. Он располагал богатым опытом работы и опирался на солидное резюме с мадридским «Реалом» и голландской сборной, прописанными крупными буквами. А что привез в Россию Каррера, кроме не слишком убедительного рекомендательного письма «помощник Антонио Конте»? Видимо, и это оказалось неважно. А важно оказалось просто быть собой. Элементам химической реакции не нужно перед нами объясняться, они просто соединяются, и реакция происходит.

 

Значит, «Спартаку» нужен был именно этот человек со своим неподдельным характером. Уж какой он там в подробностях – пусть лучше расскажут сами спартаковцы: балагур? Добряк? Сразил всех в команде наповал безукоризненным стилем?

 

***

 

Эта команда пережила Лаудрупа и Эмери. Первого проводила молчанием, второго подтолкнула на выход как «тренеришку». А итальянец сумел их чем-то зацепить, разбудить, взбодрить.

 

Были и другие тренеры, которые пытались возродить в команде подзабытый кружевной промысел, но узор не выплетался. А итальянец, похоже, помог футболистам делать то, приложением к чему автоматически становится красота комбинаций. Что же они делают? Очень много работают. В Томске в ответе Карреры на какой-то из вопросов пресс-конференции в проброс прозвучало «надо бегать». Возможно, итальянец объяснил им, как в футболе бег становится осмысленным и полезным действием, отличающим этот вид спорта от легкой атлетики.

 

Не лениться бегать, чтобы, прибежав в нужную точку, еще и сделать что-то правильное с мячом и соперником. Вот так это можно было бы сформулировать.

 

«Спартак» ведь лидер не только в таблице, где считают очки. Но и – по ударам, по количеству точных передач в минуту владения мячом, по единоборствам в атаке и единоборствам внизу, по обводкам и голам в позиционных атаках. А отдельные спартаковцы возглавляют и некоторые личные зачеты: Промес – в системе «гол+пас», Зе Луиш – по числу единоборств в атаке, а Кутепов – в обороне.

 

Красота – производная труда, пахоты. А воля к труду – от химической реакции в коллективе. И когда говорим, что молодец Каррера, не забудем, что и Сергей Родионов молодец. Взял в «Спартак» отменно готовых динамовцев Зобнина и Ещенко, подписал в тренеры-аналитики непубличного Романа Пилипчука, которого в «Спартаке» оценили за точные и емкие характеристики соперников.

 

Болельщикам «Спартака» можно было бы пойти и до конца, начав благодарить самого Леонида Федуна. И пойдут, сомнений нет. Сразу, как только команда что-нибудь выиграет.